В тени Темной башни.....Я чуть не плакала-это мои любимые книги!

Подарок от НАдиПод тенью Темной Башни
Они снова встретились в зимний день накануне Рождества.
Это был  не Ключевой мир. В этом мире не знали песню "Эй, Джуд",
напиток "Кока-Колу" и всемирно-торговый центр башен-близнецов. Не
реальный мир Сюзанны, но это не мешало начать жить в нем счастливо. И
мы говорим спасибо за это.
Эдди, который встретил её в парке со стаканчиком кофе в руках, никогда
не был наркоманом, никогда не убивал ни людей ни тахинов , ни спасибо
Богу, роботов ни Волков, и мы говорим спасибо Богу, ага, спасибо.
 Младший брат Эдди, - Джейк, - был обычным мальчиком, который не знал
что такое умирать, убивать или терять друзей, спасибо Богу и
Человеку-Иисусу, большое спасибо, ага.
Сюзанна стала, наконец,  только Сюзанной Торен и никем иным больше и за это мы говорим Богу спасибо.
Такими они и зажили и даже возможно и не тужили, и вскоре их маленькая семья
          -ка-тет
увеличилась на двух человечек. Сюзанна родила  крепких здоровых
мальчишек- близнецов. И Эдди и Сюзанна даже и не думали о том, что что
бы дать им созвучные, как обычно называют близнецов - имена. Нет, даже
и не подумали. А в тот момент, когда они решили озвучить друг для друга
 придуманные имена для детей, то  разница в их вариантах было лишь и
очередности имен.
-Как насчет Роланда и Катберта? - предложил Эдди.
-Что скажешь о Катберте и Роланде? - одновременно с ним сказала Сюзанна.
Они рассмеялись - удивленные и обрадованные. Но холодок прошел по спине у Сюзанны и странное беспокойство охватило на миг Эдди.
Мальчики росли и радовали своих родителей и Джейка. Как-то раз, гуляя с
племянниками по парку, они встретили  бродячего щенка. Как и все щенки,
он подбегал к прохожим, обнюхивал их, прыгал и приглашал играть.
Подбежал они и к трехлетним близнецам, обнюхал их и уставился на Джейка.
-Ты чей? - спросил он щенка, - потерялся, Малыш?
И замер, глядя в глаза с золотистым ободком.
- Джейк, собачка тебе не ответит, - засмеялся Роланд.
-Да, собачки на разговаривают, - назидательно заметил Катберт.
-Я и не ждал, - сказал Джейк.
Хотя, как бы это странно не было - ДА,
  -Эйк!Ыш!
 он  какое-то мгновение ждал, что щенок ему ответит.
Несмотря на то, что Малыш ничего не ответил Джейку, щенка взяли и к
себе.  Он с веселым лаем носился по двору дома, сплошь увитого розовыми
кустами, а за ним, азартно вопя, бегали близнецы. Это было хорошее
время. Много смеха, веселья и любви.
И вот снова пришли сны. Они снились одновременно  троим  (как раньше).
А даже и четверым, считая Малыша, ставшего уже взрослым псом.
Поле, покрытое алыми  розами, казавшееся залитым кровью. Над полем - голоса. В центре поля - Башня. Песнь розы и Башни.
А на краешке сна, на периферии сознания, виднелся силуэт мужчины в
широкополой шляпе. Не видно лица, но Джейк и Эдди знают, что глаза у
мужчины холодного синего  цвета. Рук не видно, но Сюзанна вспоминает,
что на правой кисти не хватает пальцев.
Утром  никто не помнит о снах, но тень Башни падает на них и днем и смутное беспокойство терзает семейство Торенов.
На некоторое время сны уходят, а потом приходят снова.
Джейк, уже 20-летний парень, плачет во сне, как ребенок: "Пожалуйста,
не  заставляй меня снова умирать. Не зови меня. Я не хочу+не смогу+" И
кажется невозможным увидеть эмоции  силуэта мужчины, но Джейк знает,
что тот  хотел бы не звать его к себе. Мужчине больно от слов Джейка,
но иначе он поступить не может. И просыпаясь, Джейк слышит свой голос,
разносящийся над полем роз: "Тогда иди. Кроме этого существуют и другие
миры". А синие глаза мужчины на мгновение увлажняются.
"Нет, - мечется во сне Эдди, - нет, я не готов+". Ему снится паровозный
гудок, наполняющей небо над розами и собственный голос "Когда дверь -
не дверь?". И откуда-то Эдди знает, что мужчина, чей силуэт виднеется
на краю его сна, -  доволен.
"Не выйдет, сладенький, - воркует Сюзанна, - не попрусь к тебе опять и
их не отдам. Заруби себе на своем обоженном носу, белый ублюдок!". Это
не мой голос, - думает во сне Сюзанна, -Я так никогда не разговариваю.
Но мужчина из ее сна знает и такую Сюзанну. "Детта  Уокер опять
проснулась" - слышит она его мысли.
Взрослому псу по имени Малыш сняться странные и незнакомые запахи.
Снится Джейк, Эдди и Сюзанна.  Он видит себя во сне не собакой, а
странным  зверьком с лисьей мордочкой и пушистым хвостом. Этот зверек
знает мужчину.
-Олан! - здоровается Малыш. - Олан!
   
Близнецы Роланд и Катберт  вертятся в своих кроватях: им снятся звуки  трубы, свист пуль и загадочные выкрики "Хайл, Гилаед!".
А далеко-далеко, по ту сторону сновидений, в другом мире, человек в черном шел через пустыню, а стрелок преследовал его.
Но на этот раз будет все иначе.
  

закроется дверь заплаканных снов..

...любовь надо ждать,она к вам придёт..
не станет стучать а тихо войдёт..
закроется дверь заплаканных снов.
.ты только поверь,что это любовь.
и будь ей верна и крепче держись,
приходит она однажды,КАК ЖИЗНЬ!..

СТИХИ О ТЕБЕ "

" cellpadding="8" cellspacing="0" width="500">" cellpadding="8" cellspacing="2" width="500">

Сквозь звездный звон, сквозь истины и ложь,
Сквозь боль и мрак и сквозь ветра потерь
Мне кажется, что ты еще придешь
И тихо-тихо постучишься в дверь...
На нашем, на знакомом этаже,
Где ты навек впечаталась в рассвет,
Где ты живешь и не живешь уже
И где, как песня, ты и есть, и нет.
А то вдруг мниться начинает мне,
Что телефон однажды позвонит
И голос твой, как в нереальном сне,
Встряхнув, всю душу разом опалит.
И если ты вдруг ступишь на порог,
Клянусь, что ты любою можешь быть!
Я жду. Ни саван, ни суровый рок,
И никакой ни ужас и ни ни шок
Меня уже не смогут устрашить!
Да есть ли в жизни что-нибудь страшней
И что-нибудь чудовищнее в мире,
Чем средь знакомых книжек и вещей,
Застыв душой, без близких и друзей,
Бродить ночами по пустой квартире...
Но самая мучительная тень
Легла на целый мир без сожаленья
В тот календарный первый летний день,
В тот памятный день твоего рожденья...
Да, в этот день, ты помнишь? Каждый год
В застолье шумном с искренней любовью
Твой самый-самый преданный народ
Пил вдохновенно за твое здоровье!
И вдруг - обрыв! Как ужас, как провал!
И ты уже - иная, неземная...
Как я сумел? Как выжил? Устоял?
Я и теперь никак не понимаю...
И мог ли я представить хоть на миг,
Что будет он безудержно жестоким,
Твой день. Холодным, жутко одиноким,
Почти как ужас, как безмолвный крик...
Что вместо тостов, праздника и счастья,
Где все добры, хмельны и хороши, -
Холодное, дождливое ненастье,
И в доме тихо-тихо... Ни души.
И все, кто поздравляли и шутили,
Бурля, как полноводная река,
Вдруг как бы растворились, позабыли,
Ни звука, ни визита, ни звонка...
Однако было все же исключенье:
Звонок. Прниятель сквозь холодный мрак.
Нет, не зашел, а вспомнил о рожденье,
И - с облегченьем - трубку на рычаг.
И снова мрак когтит, как злая птица,
А боль - ни шевельнуться, ни вздохнуть!
И чем шагами мерить эту жуть,
Уж лучше сразу к черту провалиться!
Луна, как бы шагнув из-за угла,
Глядит сквозь стекла с невеселой думкой,
Как человек, сутулясь у стола,
Дрожа губами, чокается с рюмкой...
Да, было так, хоть вой, хоть не дыши!
Твой образ... Без телесности и речи...
И... никого... ни звука, ни души...
Лишь ты, да я, да боль нечеловечья...
И снова дождь колючею стеной,
Как будто бы безжалостно штрихуя
Все, чем живу я в мире, что люблю я,
И все, что было исстари со мной...
Ты помнишь ли в былом - за залом зал...
Аншлаги! Мир, заваленный цветами,
А в центре - мы. И счастье рядом с нами!
И бьющийся ввысь восторженный накал!
А что еще? Да все на свете было!
Мы бурно жили, споря и любя,
И все ж, признайся, ты меня любила
Не так, как я - стосердно и стокрыло,
Не так, как я, без памяти, тебя!
Но вот и ночь, и грозовая дрожь
Ушли, у грома растворяясь в пасти...
Смешав в клубок и истину, и ложь,
Победы, боль, страдания и счастье...
А впрочем, что я, право, говорю!
Куда, к чертям, исчезнут эти муки?!
Твой голос, и лицо твое, и руки...
Стократ горя, я век не отгорю!
И пусть летят за днями дни вослед,
Им не избыть того, что вечно живо.
Всех тридцать шесть невероятных лет,
Мучительных и яростно-счастливых!
Когда в ночи позванивает дождь
Сквозь песню встреч и сквозь ветра потерь,
Мне кажется, что ты еще придешь
И тихо-тихо постучишься в дверь...
Не знаю, что разрушим, что найдем?
И что прощу и что я не прощу?
Но знаю, что назад не отпущу.
Иль вместе здесь, или туда вдвоем!
Но Мефистофель в стенке за стеклом
Как будто ожил в облике чугонном,
И, глянув вниз темно и многодумно,
Чуть усмехнулся тонгогубым ртом:
"Пойми, коль чудо даже и случится,
Я все ж скажу, печали не тая,
Что если в дверь она и постучится,
То кто, скажи мне, сможет поручиться,
Что дверь та будет именно твоя?.."
Эдуард Асадов

Фанфик

Ну вот, наступило 1 января, и я могу с чистой совестью выложить его у себя на дневнике. Спасибо всем, кто голосовал!
Название: Серебряный волк
Автор: Levhart (Медвежонок Умка)
Бета: mrK
Фандом: Kyou Kara Maoh!
Рейтинг: G
Жанр: Джен
Размер: мини
Персонажи: Гвендаль, Конрад, Дан Хири/Сесилия
Предупреждение: возможен OOC, AU
Дисклаймер: не моё
Размещение: с разрешения автора
Примечание: написан на конкурс сообщества Хроники первых Мао
«И вот зачем мы туда едем?» - в который раз подумал Гвендаль, ёжась под порывами северного ветра. Конечно, с самого начала идея ему понравилась - посетить заповедник в Северных горах он давно хотел, но теперь, когда приходилось двигаться навстречу ветру, одной рукой прикрыв лицо от снежной крошки, он серьёзно пожалел о том, что согласился. Пальцы в перчатках немели, поводья держать было всё сложнее, и глаза слезились. Гвендаль изредка бросал чуть завистливые взгляды в сторону маленького Конрада, закутанного по самые карие глазки, - ему-то можно просто сидеть впереди отца и прятать руки под меховой курточкой!
-Гвендаль! Не усни! - весело крикнул Дан Хири. - Через полчаса будем на месте!
Гвендаля хватило только на то, чтобы гневно сверкнуть глазами в сторону отчима, говорить что-либо на пронизывающем ветру не хотелось совершенно. Впрочем, «полчаса» внушали надежду на горячий чай, тёплый плед, камин и мягкий диван - большего старшему сыну Мао сейчас было не нужно. Место назначения показалось минут через сорок: рай на земле представлял собой небольшой двухэтажный деревянный домик с дымящейся трубой и веселым светом из окон. Вокруг мягким покрывалом лежал снег, искрясь и разгоняя сумерки; ветра здесь уже не было, и сугробы казались воздушными, маняще мягкими. Картина была столь сказочной, милой, уютной и - как ни парадоксально - тёплой, что Гвендаль на некоторое время даже забыл о том, что он злится на Дан Хири, вытащившего их всех смотреть на серебряных волков.
Целый выводок щенков этого редкого вида волков был подарен 22-у Мао в качестве извинений за один весьма неприятный дипломатический инцидент. Подарок оказался, мягко говоря, хлопотным: мало того, что нужно было найти место, где бы постоянно было холодно, и снег лежал большую часть года, так ещё оказалось, что просто оставить десяток очаровательных малышей на воле невозможно - они бы не выжили. Так в Северных горах появился заповедник, в который иногда наведывались знатные роды Шин-Макокку, дабы взглянуть на это чудо - серебряных волков. Зрелище и впрямь было достойно сложного и долгого пути: грациозное, полное достоинства животное необычного серебристого окраса, оттеняемого сверкающим снегом. Казалось, если погладить волка, то на ладони обязательно останется серебристая пыль. В не меньший восторг приводили и щенки - милейшие голубоглазые и вислоухие создания, оглашающие заповедник веселым тявканьем.
Собственно, ради щенков Гвендаль и согласился поехать.
«Откуда столько энергии?» - расслабленно думал Гвендаль, полусонно наблюдая за Конрадом. Младший брат успел, кажется, обследовать весь дом, в то время как сам он отогревался горячим шоколадом, закутавшись в плед. На данный момент Конрад, оставив попытки помочь с разжиганием камина, толкал массивное кресло к окну, потому что роста не хватало, подоконника, можно сказать, не было, а посмотреть, что там, на улице, невероятно хотелось. Помогать ему никто особо не спешил, рассудив, что таким образом неугомонное чадо будет занято подольше. Мальчик чуть кряхтел, упёршись ладошками в мягкую коричневую кожу кресла, но с завидным усердием продолжал перестановку.
-Гвендаль, пошли играть!
Гвендаль растерянно заморгал, не понимая, что, собственно говоря, происходит. С минуту, в течение которой братишка упорно тянул его за руку, он осматривался по сторонам, вспоминая, где он и куда его пытаются вытащить из тепла. Наконец, реальность прояснилась, правда, в ней отсутствовал тот кусок, где Конрад оставил кресло в покое и переключился на старшего брата. «Видимо, я уснул» - подумал Гвендаль.
-Ну, пойдём!
Конрад сильнее дёрнул его за рукав, и Гвендаль еле удержался от падения.
-Конрад.
-Пошли!
В следующее мгновение Конраду удалось-таки заставить его подняться, и слабо упирающийся Гвендаль вскоре вяло заматывал вокруг шеи шарф, пытаясь найти ответ на почти философский вопрос «за что?». Казалось, ответ где-то близко, но он ещё не до конца проснулся, поэтому не может узреть его. Конрад хотел всего и сразу - играть в снежки, сделать снежного человека, играть в прятки, снова в снежки. Гвендаль хотел спать.
-Конрад! Конрад! Ну где ты?
Гвендаль, отряхивая снег с перчаток, в очередной раз пытался найти младшего брата. Кареглазый бесёнок умудрился устроить ему почти военные учения: во-первых, как у него получалось прятаться среди трёх построек, - дома, конюшни и сарая - оставалось загадкой; во-вторых, Гвендаль даже не предполагал, что пятилетние мальчишки такие меткие - Конрад, начиная очередной обстрел снежками, промахивался до обидного редко; ну и, в-третьих, конца этому не предвиделось. «Что ж из него вырастет?» - задался ещё одним философским вопросом Гвендаль, оглядываясь в поисках брата.
-Конрад! Конрад! Конрад?!
В голосе Гвендаля отчётливо послышалось беспокойство: игры играми, а они всё дальше и дальше уходят от гостевого дома. Конрад не отзывался, и он забеспокоился сильнее. Он внимательно огляделся, пытаясь разобраться в цепочке их следов, и вспомнить, откуда летел последний снежок. Кстати, о снежках.
-Опять попал! - радостно хлопал в ладоши Конрад, пока Гвендаль вытаскивал снег из-за воротника.
-Ну всё! Теперь держись!
Он не стал размениваться на снежки и просто забросал неугомонного ребёнка снегом. Конрад визжал от восторга, буквально утонув в сугробе, и пытался хоть как-то сдержать натиск. Гвендаль вдруг растерял всю свою привычную серьёзность, перестал хмуриться и расцвёл счастливой улыбкой, наблюдая за барахтающимся братишкой.
-Будешь знать! - он попытался вытащить Конрада из сугроба, но тот продолжал хаотично размахивать руками, поэтому вскоре и сам наследник рода фон Вальде сидел в снегу, отфыркиваясь и смеясь.
-Гвендаль! Гвендаль, смотри! - Конрад указал рукой куда-то в сторону гор. - Там волк! Волк! - И сорвался туда.
-Стой! Конрад! - Он попытался схватить брата за шиворот, но тот оказался быстрее. - Да подожди же ты!
И вот в тот момент, когда Гвендалю удалось-таки завладеть одним концом шарфа Конрада, снег под ногами вдруг стал каким-то ненадёжным, слишком рыхлым и мягким. Он почувствовал, как земля уходит в сторону, а потом небо опрокинулось, и лицо обожгло снегом.
-Волк!
Казалось, Конраду всё было абсолютно нипочём - только что они кубарем катились куда-то вниз, а он тут же вскочил и снова побежал.
-Стой! Это опасно!
Бесполезно - Конрад уже был у цели. Правда, оказалось, что Гвендаль определённо поторопился с «опасностью» - перед ними лежал волчонок, эдакий маленький бело-серебристый комочек с огромными голубыми глазами, полными боли и слёз. Щенок жалобно заскулил и начал подниматься со снега, чуть заваливаясь на бок. Он, не опираясь на левую переднюю лапу, сделал несколько шагов к ним, а потом снова лёг на снег.
-Гвендаль, ему больно.
-Видимо, лапа сломана.
Гвендаль опустился на колено, аккуратно протянул руку к животному, готовясь тут же отдёрнуть её. Но волчонок сам словно потянулся к нему, тихо плача. Он ощупал лапку - и впрямь сломана. Что ж, это объясняет, почему щенок от них так и не убежал. Эх, жаль, что у него плохо с применением мареку в таком тонком деле как целительство, он же может сделать ещё хуже.
-Мы же возьмём его с собой? - тихо спросил Конрад, пристально наблюдая за братом.
У Гвендаля было с десяток аргументов «против», и он уже собирался поделиться хотя бы одним из них, как глаза младшего Веллера подозрительно заблестели. И Гвендаль фон Вальде, будущий несгибаемый маршал Шин-Маккоку, бесстрашный воин и просто мадзоку с железной волей, мгновенно капитулировал.
-Конечно, возьмём. Только не плачь.
Гвендаль огляделся, определяя, в какую сторону им надо идти. Вокруг беспристрастно сверкал снег, кое-где разворошенный их падением и следами. Он прошёлся по этим самым следам, но. не увидел ни домика, ни сарая, ни конюшни. Он нахмурился и ещё раз огляделся, пытаясь понять, куда идти.
«Заблудились» - подумал Гвендаль.
У него было несколько идей, что делать, и ни одна не нравилась. Во-первых, можно было идти куда-то вот в этом вот направлении, не будучи до конца уверенными, что они не уйдут ещё дальше от дома. Во-вторых, можно было остаться здесь и надеяться, что их скоро найдут; но так они могли замёрзнуть. Ну и, в-третьих, он мог устроить маленькое землетрясение, чтобы их нашли. Землетрясение в горах. Увольте, лучше уж они будут ждать.
-Ой!
Гвендаль обернулся на вскрик Конрада и понял, что приключения только начались. Веллер прижимал к груди щенка («Когда только взять успел?» - промелькнула у Гвендаля мысль) и каким-то восторженно-испуганным взглядом следил за приближающейся к нему парой волков. Огромные животные двигались бесшумно и легко, казалось, они не идут по снегу, а скользят над ним, не оставляя следов. Луна играла на серебре шерсти, делала их ещё прекраснее и величественнее; исходящие от них сила и опасность завораживали.
«Влипли» - подумал Гвендаль.
-Ты хоть охотиться умеешь? - Волк глухо тявкнул и непонимающе склонил голову на бок. - Я так и думал, - вздохнул Гвендаль.
В ответ волк потянулся к нему и лизнул большим шершавым языком нос. Гвендаль стянул с руки перчатку и почесал неожиданного собеседника сначала за ухом, а потом под подбородком. Волк блаженно заурчал, подставляясь под ласку. Кто бы знал, что дикий хищник, ростом с маленького Конрада, окажется не страшнее кошки? Тем не менее, это было именно так: Конрад уже буквально свернулся калачиком у тёплого бока волчицы, которая облизывала своего малыша, пытаясь заглушить его боль; изредка она облизывала и замёрзшие щёки мальчика, от чего тот смеялся и пытался обнять псевдо хищницу за массивную шею. Волк же, видимо, признав в Гвендале старшего, выжидательно смотрел на него. В ответ Гвендалю так и хотелось сказать: «Лучше бы подсказал в какую сторону идти», но он прекрасно понимал, насколько абсурдно это будет звучать. Он всё ещё не решил, что же им делать.
-Конрад! Гвендаль!
-Мы здесь! - Конрад подскочил и кинулся на голос отца.
-Не убегай! - в этот раз Гвендаль оказался быстрее и успел схватить излишне активного ребёнка раньше, чем тот куда-то от него денется.
-Вот вы где! - на лице Дан Хири читалось облегчение. - Всё хорошо?
-Да, - хмуро кивнул Гвендаль, выпуская Конрада из рук.
-Пойдёмте домой.
Старший Веллер взял сына, бойко рассказывающего про игры в снежки, падение и волков, на руки, подождал, пока Гвендаль спрячет за пазухой больного волчонка, и повёл ребят по своим следам к гостевому домику.
Утро было прекрасным: ярким, солнечным и - самое главное - тёплым. Гвендаль потянулся в кровати, наслаждаясь приятной тяжестью шерстяного одеяла. Как же хорошо, что Дан Хири нашёл их так быстро, иначе бы он точно заболел. А этому мелкому всё нипочём: Конрад вчера рассказывал об их горе-приключении ещё матери, целителям и вообще всем, кто попадался ему на пути. Ребёнок, что с него взять?
Гвендаль спустился в тихую гостиную и обнаружил там причину их вчерашних несчастий: щенок сладко посапывал, вытянувшись попрёк кресла. Лапу ещё вчера вылечили, но целители предпочли оставить малыша здесь ещё на несколько дней, чтобы быть уверенными в том, что всё в порядке. Гвендаль почесал ему животик, и щенок сонно моргнул глазками, перевернулся на живот и сладко зевнул. Он потряс маленькими ушками, которые пока ещё не стояли торчком, и начал внимательно изучать Гвендаля пронзительными голубыми глазами.
-Милый, правда? - мама тоже склонилась над креслом и погладила волчонка.
-Да, - Гвендаль постарался сказать это как можно суше, одновременно пытаясь натянуть на лицо привычное хмурое выражение.
-Они здесь совсем не бояться людей, - волчонок принялся урчать под ласковыми пальцами Сесилии. - Кстати, его мама с папой, которые вчера пришли с вами, тоже где-то недалеко. Правда, в дом их не пустили. Как ты себя чувствуешь? Вы вчера замёрзли.
-Всё хорошо, - отмахнулся Гвендаль. - А. Конрад? - совсем не хотелось признавать, что он очень сильно беспокоился за здоровье брата.
-Спит абсолютно здоровым детским сном, - понимающе улыбнулась мама.
-А. Ну. Хорошо.
Оставшиеся два дня выходных прошли просто замечательно: Конрад, кажется, наигрался в снежки на двадцать лет вперёд, Дан Хири и Сесилия получили несколько дней без полупрезрительных взглядов придворных, а Гвендаль тайно вдоволь потискал и поиграл с выздоровевшим волчонком. В общем-то, было жаль возвращаться так скоро домой, но отсутствовать дольше 26-я Мао просто не могла.
-Гвендаль, ты готов? - спросила Сесилия, выводя свою лошадь из стойла.
-Конечно.
Гвендаль ещё раз проверил подпруги и вышел вслед за матерью. Они выезжали вечером, чтобы уже завтра мама могла принять послов Великого Шимарона. Гвендаль оседлал своего гнедого и постарался поднять меховой воротник повыше. Память вдруг совершенно не к месту подсунула картину того, как они добирались в заповедник: пронизывающий горный ветер, злые кусачие снежинки, немеющие руки. «И вот зачем мы сюда ехали?» - обречённо подумал Гвендаль.

А Вам????

Может быть то же снилось

или спалось и приснилось,

а мне еще не ложилось

и не понятно, как так случилось,

но как то вот так завершилось,

что спать не получилось,

подумалось и решилось

может быть это милость,

а может быть стыдливость,

иль просто обломилось,

да во общем уже сонливость

почти перешла в ленивость

А может быть даже в сон

и ливость тут не при чем!!!