Боженька, дай мне чуть-чуть ума, раз счастье здесь – дефицит.

Она крутит музыку по утрам, и злится на тех, кто спит. Она почти не читает чужих стихов, не ищет своих врагов, и в общем-то, скоро себя спасет от ненависти и тревог. Она защищает свой дом, свой сад от посторонних дам, не носит кольцо на левом большом, вдевая себя в слова. А жизнь все стучит ей дождем по лбу, она пьет не холодный чай, и дэу нексия шипит во тьму, вгрызаясь в собачий лай. Работа безбожно ее старит, монетками стелет путь. Она, пожалуй, уйдет, сбежит от серых и страшных вьюг. Осталось, в общем, немного ждать, всего лишь еще зима, и можно будет что-то раздать и вещи кидать в рюкзак: она мечтает, что - в Петербург, и пьет по утрам «Прозак». Осталось лишь не сойти с ума и подкопить дензнак. В уме и фильтры уже стоят на общество, на друзей, и только сны четко ставят мат, смывая защитный клей. Она срывается по ночам, когда нет ни сил, ни сна, и пьет коньячные триста грамм, рвет кровью и ждет тепла. Она боится глупцов, мужей и черного паука, а я рисую ее во сне, заметив, что вот она: сжимает солнце в своей руке и плавит мои слова. Я никогда не скажу тебе, как яростно я ждала. И как я устала ждать.

• Новости тенниса » Расстроенная Викмайер не готова общаться с ...